"Одна навек"

...Едва хватило силы
принять дрожащею рукой конверт.. .
И вдруг: "Дедуся, милый! "
"Ах! " и к его щеке щекой прижалась,
И закружилась с ним в обнимку:
"Он жив! Он жив! "
"Ну, дай-то Бог! "
Старик растроганно слезинку смахнул и вышел за порог,
дивясь, что сумка легче стала.. .
Она ж, присев возле стола,
сперва конверт к губам прижала
и лишь потом надорвала.. .
"Любимая!.. " и лист неровный вдруг задрожал в ее руках,
И в голубых её глазах
предчувствием разлился страх,
и стал белей бумаги палец,
следивший дрожно за строкой.
"Любимая, мы отступаем!
Уже все наши за рекой.
Здесь только мы, а мост не взорван!
А мост уже в руках врагов!
И наш комбат сказал: "Позор нам! " и
"Добровольцы, два шага вперед! "
И сколько нас в живых осталось.. .
Мы разом все к нему!! !
"Что ж, браво... ", бросил он устало,
и четверых по одному из строя вызвал.
Третим с краю стал я.. .
И он, суров и прям,
сказал: "На смерть вас посылаю, пишите письма матерям.. "
Потом добавил: "И невестам.
В распоряженьи вашем час"
И вот, посуше выбрав место,
Я и пишу. . в последний раз.
Пишу тебе, прости, что почерк так не разборчив,
ты должна понять,
Мне часа мало очень, чтоб все сказать
Мне жизнь нужна!! !
И я спешу, спешу и сразу же о главном:
Минет срок, и ты, конечно, выйдешь замуж,
Я понимаю, я жесток, но Ты. . ведь кто тебя осудит?
Ты выйдешь верность мне храня.
И у тебя сынишка будет, пусть не похожий на меня,
Пусть.. . но я хочу, чтобы мальчонка был у тебя на все горазд!
Чтобы соломенная челка на лбу, и крапинки у глаз.
Чтоб узнавала средь мальчишек, ты даже издали его
и чтоб однажды он услышал рассказ твой грустный про того,
кто так хотел (прости … признанье!) стать его отцом!
Да не судьба вот! Сгинул где-то.. . не важно где, он был бойцом.
И ты, однажды, ты поведай ему, оставив все дела,
Что он не дожил до Победы, но умер, чтоб она была!
Чтоб снова добрым людям в лица ударил свет, рассеяв тьму,
Чтоб он, курносый, мог родиться и чтоб легко жилось ему,
Чтобы его утрами тропка то в лес, то к озеру вела,
Чтоб гром гремел, летела лодка вперед! И радуга цвела!
Чтоб гасли молнии как спички, ударив в радугу-дугу,
Чтоб чья-то девочка с косичкой ждала его на берегу.. .
Любимая.. прощай.. . и снова
кричу из дыма и огня: ЛЮБИМАЯ!! !
но это слово услышишь ты уж без меня.. .

Сергей Викулов

******************************************************
Волжская баллада

Третий год у Натальи тяжелые сны,
Третий год ей земля горяча —
С той поры как солдатской дорогой войны
Муж ушел, сапогами стуча.
На четвертом году прибывает пакет.
Почерк в нем незнаком и суров:
«Он отправлен в саратовский лазарет,
Ваш супруг, Алексей Ковалев».
Председатель дает подорожную ей.
То надеждой, то горем полна,
На другую солдатку оставив детей,
Едет в город Саратов она.
А Саратов велик. От дверей до дверей
Как найти в нем родные следы?
Много раненых братьев, отцов и мужей
На покое у волжской воды.
Наконец ее доктор ведет в тишине
По тропинкам больничных ковров.
И, притихшая, слышит она, как во сне:
— Здесь лежит Алексей Ковалев.—
Нерастраченной нежности женской полна,
И калеку Наталья ждала,
Но того, что увидела, даже она
Ни понять, ни узнать не могла.
Он хозяином был ее дум и тревог,
Запевалой, лихим кузнецом.
Он ли — этот бедняга без рук и без ног,
С перекошенным, серым лицом?
И, не в силах сдержаться, от горя пьяна,
Повалившись в кровать головой,
В голос вдруг закричала, завыла она:
— Где ты, Леша, соколик ты мой?! —
Лишь в глазах у него два горячих луча.
Что он скажет — безрукий, немой!
И сурово Наталья глядит на врача:
— Собирайте, он едет домой.
Не узнать тебе друга былого, жена,—
Пусть как память живет он в дому.
— Вот спаситель ваш,— детям сказала она,—
Все втроем поклонитесь ему!
Причитали соседки над женской судьбой,
Горевал ее горем колхоз.
Но, как прежде, вставала Наталья с зарей,
И никто не видал ее слез...
Чисто в горнице. Дышат в печи пироги.
Только вдруг, словно годы назад,
Под окном раздаются мужские шаги,
Сапоги по ступенькам стучат.
И Наталья глядит со скамейки без слов,
Как, склонившись в дверях головой,
Входит в горницу муж — Алексей Ковалев —
С перевязанной правой рукой.
— Не ждала? — говорит, улыбаясь, жене.
И, взглянув по-хозяйски кругом,
Замечает чужие глаза в тишине
И другого на месте своем.
А жена перед ним ни мертва ни жива...
Но, как был он, в дорожной пыли,
Все поняв и не в силах придумать слова,
Поклонился жене до земли.
За великую душу подруге не мстят
И не мучают верной жены.
А с войны воротился не просто солдат,
Не с простой воротился войны.
Если будешь на Волге — припомни рассказ,
Невзначай загляни в этот дом,
Где напротив хозяйки в обеденный час
Два солдата сидят за столом.
 
Лев Ошанин, 1945